Сеул и Пхеньян: на полуострове без перемен, готовятся к войне

В 1945 году США и СССР навязали освобождённой от японской оккупации Корее искусственное территориальное и политическое разделение. Почему делили не Японию, а оккупированную агрессором страну, понять сложно (в Европе ведь делили Германию, а не Францию, например, или Польшу). Поэтому Корейскую войну 1950-1953 гг. правильнее трактовать не как агрессию «тоталитарной» КНДР против «демократической» Республики Корея, а как попытку преодоления искусственного раскола единой нации.

Причём Республика Корея по степени тоталитарности в то время ничем не отличалась от КНДР, да и вообще легитимность обеих Корей была одинаковой - каждая из них формально имела законное право считать себя «единственно правильной Кореей» и вернуть под свой контроль «другую Корею», что и попытался первым сделать Ким Ир Сен.

Но после того, как война закончилась вничью, уже семь десятилетий пропагандистские машины Пхеньяна и Сеула работают над формированием у жителей своих стран образа «другой Кореи» как некоего «Абсолютного Зла». Причём стиль пропаганды обеих сторон почти идентичен: южане по факту ничуть не демократичнее северян, а вооружённые силы обеих стран ориентированы на войну против «другой Кореи».

В состоянии стратегического пата

Южнокорейские вооружённые силы и военно-промышленный комплекс вышли на весьма высокий технологический уровень. Более того, сейчас Республика Корея, возможно, становится новым «арсеналом демократии» вместо США, поскольку производственные возможности её ВПК значительно превосходят возможности любой европейской страны и уже сравнимы с американскими. Причём в области технологий южане, как считается, на голову превосходят северян.

Однако, если бы это было правдой, КНДР вряд ли бы создала ядерное оружие и средства его доставки. На самом деле, технологическое отставание КНДР от Республики Корея не является значительным. Более того, в некоторых сферах северяне могут даже лидировать. Например, в КНДР создан собственный ПТРК большой дальности, применяемый за пределами прямой видимости, тогда как южане вынуждены закупать израильский ПТРК Spike NLOS.

Превосходство южнокорейских ВВС над северокорейскими за счёт наличия более двухсот F-15, F-16 и F-35А при наличии в ВВС Корейской народной армии (КНА) максимум 35 МиГ-29 ранних серий сомнений не вызывает. Но многие важнейшие военные и промышленные объекты КНДР скрыты в пещерах и тоннелях. Кроме того, КНА имеет несколько тысяч маловысотных средств ПВО (ПЗРК и зенитные орудия), что крайне затруднит действия южнокорейской авиации в горной местности.

Что же касается ЗРК средней и большой дальности, то в этом плане возможности сторон примерно равны. Южнокорейская ПВО имеет американскую ЗРС «Пэтриот» и собственную ЗРС КМ-SAM «Чонгун», созданную с использованием технологий российской С-400. В ПВО КНДР есть ЗРС «Понгё-5», которая, возможно, создана на основе либо советской С-300П, либо китайской HQ-9, либо стала их своеобразным синтезом.

В наступательном плане «заменителем авиации» для КНДР являются ракетные войска и артиллерия, развитию которых Пхеньян уделяет огромное внимание и добился весьма значительных успехов. По количеству артиллерийских стволов, пусковых установок РСЗО и тактических ракет КНА входит как минимум в пятёрку (а может быть, и в тройку) сильнейших армий мира, значительно превосходя по этому показателю южан. Никакого качественного превосходства в этой области южане также не имеют.

Неоспоримо превосходство и северокорейских сил специального назначения. КНА вообще является единственной в мире армией, где ССО выделены в отдельный вид ВС, в состав которых входят такие соединения, как, например, бригады снайперов. При этом географические особенности местного ТВД весьма способствуют эффективным операциям ССО, к тому же действия спецназов обеих сторон упрощает то, что жители двух Корей имеют идентичные внешность и язык. Но благодаря закрытому характеру северокорейского государства и общества северянам по понятным причинам значительно проще выявлять и нейтрализовывать ДРГ противника на своей территории, чем южанам на своей.

Впрочем, пока это лишь фрагмент заочного соперничества двух армий, которые расположены по разные стороны 38-й параллели. Например, считается, что северокорейский танк «Сонгун-915» не имеет аналогов в мире по набору вооружений (кроме обычных пушки и пулемётов, он оснащён ПТРК и ПЗРК), но и южане объявили свой танк К2 лучшим в мире. Впрочем, в силу географических особенностей здешнего ТВД, представить себе значительные по масштабам танковые сражения в Корее очень сложно. Скорее всего, это будет война артиллерии и спецназов, а не танков и обычной пехоты. Ну и, конечно, не обойдётся без БПЛА, о которых, правда, почти ничего не известно применительно к обеим корейским армиям.

И вот что примечательно. Парадоксальным образом многие наиболее высокотехнологичные армии в сфере развития беспилотников отстают от менее технологичных, которые своё отставание в классических вооружениях компенсируют развитием систем, скажем так, нетрадиционных. Вооружённые силы Северной и Южной Кореи, являясь передовыми в области технологий, не уделяли достаточного внимания разработке беспилотных систем. Впрочем, сейчас обе страны активно пытаются наверстать упущенное, видя, какую роль играют БПЛА в боевых действиях на Украине.

На море картина несколько другая. ВМС КНДР в морской и тем более в океанской зоне не имеют больших шансов в борьбе против ВМС Республики Корея, но северянам это и не нужно. Например, в прибрежной зоне ситуация существенно меняется благодаря применению северокорейским флотом чрезвычайно многочисленных боевых катеров различных типов, а также малых подводных лодок. Весьма показательна в этом плане гибель в 2010 году южнокорейского корвета «Чхон Ан» (с высокой вероятностью он был потоплен именно малой ПЛ), да и регулярные бои между торпедными и сторожевыми катерами чаще выигрывали северяне.

Вблизи берегов могут успешно применяться не только малые, но и обычные ПЛ северокорейских ВМС, поскольку гидрологические особенности прибрежных вод обеспечивают существенное снижение их заметности - многократное отражение акустических сигналов от дна и поверхности создаёт искажённую картину подводной обстановки. Кроме того, в прибрежной зоне значительно возрастает эффективность минного оружия, береговых ракетных комплексов и артиллерии, и это тоже затрудняет высадку морских десантов. Так что Инчхонскую операцию, которая считается одной из самых успешных десантных операций в военной истории, повторить вряд ли удастся, скорее получится повторение Вонсанского провала.

В целом, в военном отношении две Кореи уже давно находятся в состоянии «стратегического пата». Это если не считать стоящих за их спинами США и КНР. Причём вероятность чисто межкорейской войны невелика.

Американский фактор

На данный момент группировка США на территории Республики Корея насчитывает менее 30 тысяч военнослужащих - наименьшая численность с 1953 года. Основу американских наземных сил (8-й полевой армии) составляет 2-я пехотная дивизия, при этом обе бригады «Страйкер» из её состава находятся в США. В Корее развёрнуты лишь два батальона РСЗО MLRS (по 18 машин в каждом), 48 ударных вертолётов «Апач», два батальона ЗРС «Пэтриот» с восемью батареями, а также батарея системы ПРО ТНААD.

Считается, что бригады «Страйкер» могут быть переброшены в Корею за четверо суток с момента получения приказа, но противостоять танковым и механизированным соединениям КНА они вряд ли способны, поскольку боевая устойчивость в данном случае принесена в жертву мобильности. При этом боевые бронированные машины (ББМ) «Страйкер» являются обычными бронетранспортёрами и не могут бороться даже с танками старых типов. Дело в том, что концепция бригад «Страйкер», оснащённых одноимёнными машинами, разрабатывалась американцами в эпоху борьбы с терроризмом - проще говоря, для «избиения младенцев», а не для классической войны против равных по силе и оснащённости противников.

Также на территории Республики Корея по ротации должна быть развёрнута одна американская тяжёлая бригада. На вооружении которой до 90 танков «Абрамс», до 150 БМП М2 «Брэдли» и 18 САУ М109А6. Однако этих сил явно недостаточно для разгрома КНА даже совместно с вооружёнными силами Республики Корея. Это же относится и к группировке ВВС США в Корее (7-я Воздушная армия), которая включает одну эскадрилью штурмовиков А-10 и три эскадрильи истребителей-бомбардировщиков F-16 (в эскадрилье от 16 до 24 самолётов).

Но, по мнению специалистов, для ведения эффективных боевых действий против КНДР группировки сухопутных войск и ВВС США в Республике Корея должны быть увеличены как минимум в несколько раз, без этого на успех рассчитывать бессмысленно. Кроме того, у берегов Северной Кореи должны быть развёрнуты не менее пяти авианосцев и около 40-50 крейсеров и эсминцев ВМС США. Это составит более 60% всех боевых надводных кораблей, находящихся в состоянии боеготовности. Также необходимо обеспечить сопоставимое количество многоцелевых подводных лодок.

Развёртывание таких сил совершенно невозможно провести быстро (Тихий океан, через который должна осуществляться переброска сил, как известно, занимает половину планеты), так что внезапность здесь заведомо недостижима. К тому же в западную часть Тихого океана должны отправиться практически все боеспособные единицы ВМС США, оставив «без присмотра» остальные потенциальные морские и океанские ТВД. Как в военном, так и в политическом плане такой сценарий практически нереализуем.

Китайский аргумент

Пекин никаких тёплых чувств к Пхеньяну, несмотря на кажущееся сближение в начале 2018 года, не питает. Особенно бесит китайцев ракетно-ядерная программа КНДР, которая позволяет Пхеньяну проводить независимую внешнюю политику, а не быть бессловесной марионеткой КНР. При этом Вашингтон и Пекин в полном согласии, хотя и с разными мотивами, ещё недавно проводили через Совбез ООН жесточайшие санкции против КНДР, и Москва, увы, шла у них на поводу. Но, с другой стороны, Китай совершенно не горит желанием при стечении определённых обстоятельств получить американские войска у своей границы, причём не слишком далеко от Пекина. Не нужны КНР и миллионы северокорейских беженцев. Однако защиту КНДР от американской агрессии при желании можно превратить в фактическую оккупацию КНДР (а может, и всей Кореи) с установлением там марионеточного прокитайского режима. И это, кстати, прекрасно понимают в Пхеньяне.

Но война войне рознь. Фанатичное упорство личного состава КНА, значительное, если не огромное, количество ракет и артиллерии, мощные и отлично подготовленные ССО, очень сложный для наступления, но благоприятный для обороны рельеф местности в случае начала боевых действий гарантируют американским и южнокорейским войскам существенные потери, а южанам - ещё и тяжёлый материальный ущерб, а также большие жертвы среди мирного населения.

Если же КНА применит ядерное оружие хотя бы в варианте ядерных фугасов (а это произойдёт почти наверняка - за Ким Чен Ыном, как говорится, не заржавеет), победа коалиции однозначно становится пирровой. Либо, что более вероятно, никакой победы вообще не будет, а получится «ремейк» войны 1950-1953 гг., когда, понеся огромные людские и материальные потери, стороны в итоге остаются «при своих».

В случае, если Китай поддержит Пхеньян, ситуация станет совершенно иной. Потому что в бой пойдут не «людские волны» НОАК образца 1950-х, а мощнейшая армия ХХI века.

Надо ещё учитывать, что устойчивость китайцев и северных корейцев к собственным потерям гораздо выше, чем у американцев и южных корейцев. И то, что в случае войны на Корейском полуострове у США не будет превосходства ни в воздухе, ни на море, а на суше преимущество НОАК, дополненной КНА, в любом случае будет подавляющим. Что объясняется чисто географическими обстоятельствами: Китай способен достаточно оперативно сосредоточить на ТВД всю авиацию и весь свой флот, что для США нереально из-за огромного расстояния от Кореи до Северной Америки и ограниченной ёмкости южнокорейской аэродромной сети.

В свою очередь, превосходство КНР и КНДР в средствах наземной ПВО вряд ли позволит США завоевать господство в воздухе и сделает переброску в Корею сухопутных войск (особенно с тяжёлой техникой) для Пентагона исключительно сложной задачей. Китай же, как уже отмечалось, способен отправлять на фронт с учётом небольшого расстояния и прекрасной дорожной сети практически неограниченное количество войск и боевой техники. Кстати, НОАК уже несколько лет проводит учения, в ходе которых отрабатывает переброску большого количества войск на дальние расстояния по скоростным железным дорогам. А с автомобильными дорогами в восточной части Китая сейчас уже тоже всё замечательно.

Поскольку вооружённые силы Китая совершенствуются, можно сказать, невиданными темпами, никакого принципиального качественного превосходства над НОАК американские ВС не имеют ни по одному классу техники. Поэтому не исключено, что итогом войны может стать объединение Кореи, а Китай в таком случае становится единственным и абсолютным победителем со всеми вытекающими для полуострова геополитическими последствиями.

Но такой вариант заведомо не устроит Вашингтон, поэтому возникает значительная угроза неконтролируемой эскалации с применением сначала тактического, а затем и стратегического ядерного оружия, причём первыми на такой шаг могут решиться проигрывающие войну американцы. Считается, что США имеют в этой сфере неоспоримое превосходство, но и реальный потенциал Ракетных войск НОАК (как и КНА) на самом деле никому не известен. Например, неизвестно, сколько китайских МБР смогут прилететь в США, хотя даже один ядерный взрыв на американской территории для Вашингтона уже неприемлемый ущерб. А поскольку американская стратегическая ПРО на сто процентов отразить китайский удар вряд ли сможет, ядерных взрывов на территории США будет немало. 

Теоретически Вашингтон может втянуть в войну Токио, как минимум начав использовать японские аэродромы хотя бы для снабжения своей группировки в Корее. Пекин и Пхеньян вряд ли проигнорируют данный факт, например, нанеся удар по этим аэродромам, что автоматически сделает Японию воюющей стороной. Вооружённые силы Японии, безусловно, могут стать хорошим дополнением к силам американо-южнокорейской коалиции (особенно на море и в воздухе). Но вот вопрос, смогут ли они обеспечить коренной перелом и кардинально изменить ход войны на суше?..

Слово и дело Москвы

Несложно догадаться, что всё это сейчас ни к чему ни Пекину, ни Вашингтону, ни Токио, ни Сеулу. Прежде чем рассматривать возможность вооружённого конфликта, необходимо учитывать ряд факторов. Во-первых, это ситуация на Украине, в которую вовлечены США. Во-вторых, с июня этого года Россия и КНДР - официальные военные союзники, которые обязаны оказывать друг другу помощь в случае внешней агрессии.

Проще говоря, если Вашингтон и Сеул решатся на агрессию против КНДР, они автоматически получают войну ещё и с Россией (и тут совершенно неважно, какие силы реально смогут задействовать ВС РФ в Корее). А это США и Республике Корея также ни к чему, как и война с Китаем.

В-третьих, в случае войны на Корейском полуострове Южная Корея немедленно теряет статус «арсенала демократии» для европейских стран НАТО, которые до последнего времени активно пользовались возможностями её ВПК, более того, ей самой потребуется военно-техническая помощь.

Это к тому, что южнокорейские танки, САУ и снаряды, как прежде, уже не будут поступать на вооружение стран НАТО. А поскольку предприятия южнокорейского ВПК станут одними из главных целей для ракетно-артиллерийских ударов, южанам, скорее всего, понадобятся поставки оружия и боеприпасов из США, которым однозначно не хватит ресурсов на полноценную поддержку одновременно Кореи и Украины, придётся выбирать, кого бросить. Вот и выходит, что война на Корейском полуострове в любом случае чревата для Вашингтона геополитическим поражением. Неудивительно, что именно сейчас в Сеуле снова заговорили о мирном объединении. Как раз тогда, когда от этого варианта отказался Пхеньян.

Что касается Москвы, то для Пхеньяна это во всех случаях более выгодный геополитический союзник, чем Пекин. Россия уж точно не станет задерживаться без необходимости на полуострове и не будет менять режим в КНДР.

Не все обратили внимание, что в марте этого года Россия в Совбезе ООН проголосовала против подготовленной США резолюции о продлении на год мандата специальной группы экспертов ООН, следящей за исполнением санкций в отношении КНДР. Тринадцать членов СБ ООН документ поддержали, а Китай воздержался. Получается, Россия заблокировала американскую резолюцию в гордом одиночестве, и группа экспертов прекратила существование. В Пхеньяне это оценили.