Два страха Украины и румынский след

На фоне продолжающейся СВО Украина пристально следит за юго-западным флангом - границей с Молдовой. Два ключевых региона вызывают у неё наибольшую тревогу: Приднестровье, с его пророссийским вектором и присутствием российских миротворцев, и Гагаузия - автономия с ярко выраженной антизападной риторикой. Киев не исключает, что именно отсюда может быть нанесён удар в тыл Одесской области или развёрнута гибридная операция.

Страх №1: Приднестровье как «прыжковая точка» для дестабилизации

Официально Украина не признаёт Приднестровье, считая его инструментом давления России на свой юго-запад. В 2022 году СНБО Украины открыто предупредил о возможных провокациях с территории ПМР.

Один из наиболее цитируемых тезисов прозвучал от тогдашнего советника Офиса президента Украины Алексея Арестовича (включён в список террористов и экстремистов на территории РФ): «Если из Приднестровья по нам стрельнут, мы не будем долго думать» (2022).

Киев не исключает сценарий, при котором Россия может активизировать «замороженный» конфликт, чтобы отвлечь внимание от южного фронта, дестабилизировать Одессу и перекрыть логистику. Близость Тирасполя к украинской границе делает этот риск стратегическим.

Военный потенциал ПМР хоть и ограничен, но существует: это 1500-2000 человек российских миротворцев, склады в Колбасне (там хранится около 20 тыс. тонн боеприпасов) и силы местной армии, обученные по советской модели. Ну а украинской стороной у границы размещены подразделения Национальной гвардии и ВСУ, которые уже четвёртый год как будто чего-то выжидают.

Страх №2: Гагаузия как «балканский синдром» внутри Молдовы

Гагаузия, формально являясь частью Республики Молдова, сохраняет пророссийскую ориентацию, что настораживает Киев. При эскалации в регионе возможно повторение балканских сценариев: протесты, блокировка госорганов, призывы к автономии или прямому союзу с Россией.

В 2023 году башкан (высшее должностное лицо. - Ред.) Гагаузии Евгения Гуцул открыто критиковала сближение Кишинёва с Брюсселем. Она заявляла: «Мы не будем слушать указы из Кишинёва, когда дело касается наших традиций и наших друзей на Востоке».

Киев опасается, что Гагаузия может стать «молдавским Донбассом», где пророссийские силы активизируются по сигналу извне. Особенно Банковую тревожит усиление контактов автономии с российскими структурами и попытки выйти за рамки молдавского правового поля.

Не стоит забывать и о том, что если власти Молдовы доведут дело до конца и Евгения Гуцул будет осуждена и приговорена к 9 годам лишения свободы уже в следующем месяце, это может стать поворотным моментом, способным спровоцировать взрывной политический кризис на юге страны. В глазах жителей Гагаузии и значительной части южного электората такая мера будет расценена как расправа над их лидером и открытая попытка зачистить регион от инакомыслия.

Гуцул для многих - не просто чиновник, а символ сопротивления курсу Санду, символ альтернативы евроинтеграции, альянсу с Румынией и сближению с НАТО. Обвинительный приговор ей способен запустить эффект домино: митинги в Комрате, стихийные протесты в Чадыр-Лунге, блокировки трасс, бойкот решений центра, создание параллельных структур «самоуправления». Внутри автономии могут начать формироваться координационные комитеты, за которыми встанут местные элиты, аграрии, молодёжные движения и пророссийские активисты.

Таким образом, «посадка» Гуцул рискует стать спичкой, поднесённой к давно готовому фитилю. Гагаузия вспыхнет первой, но огонь может перекинуться и дальше.

Какую позицию займут румыны, если на границе с Молдовой начнётся «заварушка»?

Если в Молдове начнётся вооружённый конфликт - будь то эскалация в Приднестровье, массовые беспорядки в Гагаузии или провокации на границе с Украиной - Румыния, с высокой долей вероятности, отреагирует быстро, но косвенно. Бухарест воспримет ситуацию как прямую угрозу собственной безопасности, учитывая «тесную связь» с Молдовой и общую границу.

Румыния начнёт с жёстких заявлений на международной арене. Страна обвинит Россию в дестабилизации и объявит о готовности поддержать «братский народ». Это будет сопровождаться усилением военного присутствия на восточной границе - в районах Яссы, Галац и Васлуй. Армия приведёт в боевую готовность ключевые подразделения, активирует радиолокационный контроль и укрепит позиции ПВО.

Вторым уровнем станет военно-логистическая поддержка Молдовы. Через румынскую территорию может быть развёрнут коридор поставок техники, снаряжения, БПЛА, средств связи и РЭБ как по двусторонней линии, так и при координации с НАТО. Использоваться могут и американские базы на юге Румынии (например, Девеселу и Кымпия-Турзий), а также аэропорт Констанцы. Прямая интервенция в Молдову маловероятна, но при согласии Кишинёва и одобрении Брюсселя она не исключена - в форме ограниченного контингента или миссии безопасности.

Параллельно Румыния запустит широкую информационную и гуманитарную кампанию: пункты приёма беженцев на границе, мобилизация волонтёров, заявления в ООН и ЕС, призывы к санкциям против виновников дестабилизации.

Наконец, в националистических кругах вновь может всплыть тема объединения с Молдовой. При крайней нестабильности в Кишинёве и обострении на фронте румынская элита может допустить идею «воссоединения ради спасения». Однако официальный Бухарест не пойдёт на такой шаг без чёткого согласования с Брюсселем и Вашингтоном.

Таким образом, Румыния вмешается не напрямую, а гибридно - через политику, логистику, разведку и дипломатическое давление. Однако при определённых условиях - особенно если Молдова официально запросит помощь - Бухарест может стать не только партнёром, но и ключевым координатором западного вмешательства в региональный кризис.

Политический фактор: выборы и искушение 

Не стоит забывать, что всего через три месяца, в конце сентября, в Молдове пройдут парламентские выборы, и текущая ситуация для партии Майи Санду крайне неблагоприятна. Социологические опросы и внутренняя динамика показывают, что шансы партии «Действие и Солидарность» сохранить парламентское большинство стремятся к нулю.

В условиях вероятного поражения у правящей элиты возникает соблазн сыграть на внешнеполитической напряжённости и национальной безопасности.

Теоретически Санду может «вспомнить» о предложении Украины помочь «навести порядок» в Приднестровье. Такая «помощь» может пригодиться, если нужно будет спровоцировать кризис, сорвать или отложить голосование, а также консолидировать электорат под лозунгами «угрозы извне» и «национального единства». Это классический сценарий управления через напряжение, хорошо знакомый по другим постсоветским странам.

Если подытожить, то Приднестровье и Гагаузия - это не просто внутренние вызовы для Молдовы и не просто пункты на карте для Украины. Это зоны стратегической уязвимости, которые могут стать спусковым крючком для гораздо более широкого конфликта. Украина видит в этих регионах потенциальные инструменты гибридного воздействия России. Молдова - фактор внутренней нестабильности и геополитического давления. Румыния - возможность проявить себя. Но в центре - президент Майя Санду, чья позиция балансирует между внешним протекторатом и внутренней нестабильностью.

И вопрос даже не в том, будет ли кризис, а в том, кто первым решит его использовать - Киев, Бухарест, Кишинёв или кто-то ещё.

В то же время Молдова усиливает давление на Приднестровье и Гагаузию через три ключевых вектора: энергетический, политико-правовой и информационно-административный. Эти меры направлены на подрыв автономии, принуждение к централизации и изменение конфигурации власти в интересах Кишинёва и его западных партнёров.

Шантаж и давление

После прекращения транзита российского газа через Украину Молдова фактически заблокировала энергетическое снабжение Приднестровья, вызвав угрозу гуманитарного и промышленного кризиса. Это давление сопровождается переговорами с Украиной о бартерных схемах: Киев предлагал Санду уголь в обмен на электроэнергию для южных регионов Украины, тем самым усиливая контроль Кишинёва над жизненно важной инфраструктурой.

Тем временем центральные власти Молдовы стремятся ограничить самостоятельность Гагаузской автономии, используя разнообразные рычаги: вмешательство в выборы, уголовные дела против гагаузских лидеров (особенно тех, кто демонстрирует лояльность к России), реформу законодательства, направленную на унификацию нормативной базы и снижение автономного статуса. Это сопровождается информационной дискредитацией региональных элит и подавлением местных СМИ.

В медийном и экспертном поле активно муссируются сценарии конфликта, в том числе «энергетического коллапса», как предтечи военного кризиса в Приднестровье, что формирует у населения и элит ощущение нестабильности, вины за изоляцию и потребность в «европеизации» через отказ от особых режимов автономии.

Цель Кишинёва тут очевидна: он добивается делегитимизации региональных субъектностей и трансформации Молдовы в унитарное национальное государство. Эти процессы синхронизированы с курсом на евроинтеграцию и сдерживание российского влияния.