Куда ведёт Южную Корею консервативный демократ Ли?

В Южной Корее - всё сложно… В конце августа произошло важное событие: президент ЮК Ли Чжэ Мён наконец-то смог поговорить с президентом США Дональдом Трампом. На саммите Большой семёрки не получилось - американский лидер уехал раньше. Затем Ли Чжэ Мён не поехал на саммит НАТО, понимая, что из-за сокращённой программы вероятность поговорить с Трампом слишком мала. И вот президент Ли прибыл в Соединённые Штаты, где его ожидал неожиданно холодный приём, сходный с памятным «наездом» на Зеленского.

В своей соцсети TruthSocial Дональд Трамп написал так: «Что происходит в Южной Корее? Похоже на чистку или революцию. Мы не можем этого допустить и вести там бизнес. Сегодня я встречаюсь с новым президентом в Белом доме».

Что стоит за подобным ходом? И насколько в непростом положении оказывается Ли Чжэ Мён?

«Болгарский слон - лучший друг советского слона»

С самого начала прихода к власти президента-демократа было понятно: ему придётся активно и деятельно доказывать Соединённым Штатам, что на самом деле он - свой парень. Дело в том, что сдвигаться в центр Ли начал только перед самыми выборами, а до того, будучи популистом и прагматиком, носил маску левого националиста, громогласно радующего толпу высказываниями про «оккупационные войска Соединённых Штатов».

Дональд Трамп, как человек достаточно обидчивый и злопамятный, такого не забывает. Тем более что в окружении американского президента хватает людей ультраконсервативных взглядов, часть которых была готова поверить заявлениям южнокорейских правых ютуберов о том, что выборы были сфальсифицированы и на них к власти пришли криптокоммунисты, которые тайно работают если не на Северную Корею, то, как минимум, на Китай.

Ли Чжэ Мён, безусловно, понимал эту проблему, и практически сразу же выбрал стратегию, которую в советское время называли «Болгарский слон - лучший друг советского слона». Антиамериканские высказывания остались в прошлом, он стал называть сотрудничество двух стран союзом кровных братьев и даже использовал очень специфическое выражение «дружба, скреплённая кровью», которое в Китае и в Северной Корее применяют, вспоминая китайских добровольцев, проливавших кровь на Корейской войне.

Кроме того, Ли Чжэ Мён предлагал выдвинуть Дональда Трампа на Нобелевскую премию мира, а его план урегулирования северокорейской ядерной проблемы подразумевает полную денуклеаризацию северокорейского режима. При том, что в самих Соединённых Штатах концепция «полной денуклеаризации» уже начинает подвергаться критике, поскольку для того, чтобы её провести, требуется сначала ликвидировать северокорейский режим, и вопросы контроля над вооружениями являются куда более реалистичной темой для потенциальных переговоров Пхеньяна и Вашингтона.

В этом же контексте отметим и предшествующую визиту Ли в США поездку в Японию, - под значительным количеством сделанных в Токио заявлений мог бы подписаться и его предшественник, консерватор Юн Сок Ёль. Стороны договорились укреплять сотрудничество с США и вместе «дружить против» КНДР (опять-таки, полная денуклеаризация была упомянута).

Полагаем, что «наезд» на Ли стоит, скорее, рассматривать как типичный приём стратегии Дональда Трампа, когда ему нужно выкрутить руки своему визави и добиться жёстких уступок.

Президент США пытается максимально напугать противника мнимой непредсказуемостью, агрессивностью и безумием, после чего либо начинает сдавать назад так, что даже неприятные условия кажутся избавлением по сравнению с первоначальными требованиями, либо, если оппонент чётко стоит на своём, меняет стратегию: все помнят, как подобный приём не сработал на Ким Чен Ыне и чем в итоге закончилось общение двух руководителей.

Итоги саммита

То, в какой мере Ли поддался или не поддался на прессинг Трампа, хорошо иллюстрируют и сами переговоры, и итоги переговоров, и некоторые заявления, сделанные на полях.

Самое главное - официальное признание того, что обещанной перед выборами в противовес проамериканскому курсу Юна многовекторной политики не будет.

Выступая в Центре стратегических и международных исследований (CSIS) в Вашингтоне, Ли сказал: «Это правда, что Корея в прошлом занимала позицию "безопасности с США и экономики с Китаем". Но мы больше не находимся в ситуации, когда такое отношение возможно».

На самих переговорах Китай не трогали, но говорили о необходимости укрепления трёхстороннего сотрудничества с Токио как в сфере безопасности, так и в сфере экономики.

Что касается КНДР, то тут были сказаны нужные слова про угрозу миру из-за стремительно растущего ракетно-ядерного потенциала и необходимости полной денуклеаризации, трёхэтапный план которой Ли, разумеется, предложил: сначала заморозка развития, потом сокращение вооружений, потом полное разоружение. Какие гарантии получает Север и что Пхеньяну дадут в обмен - тайна сия велика есть, при том, что КНДР давно заявила, что денуклеаризация необсуждаема. Более того, в ответ на подобные предложения ЦТАК немедленно припечатало президента РК:

«Ли Чжэ Мён во всей наготе обнаружил своё нутро, свою сущность как маньяка конфронтации. Неприличное поведение Ли Чжэ Мёна за пределами свидетельствовало правоту нашего осознания и суждения, что конфронтационные попытки РК против нас ни в коем случае не изменятся, и РК, прирученная злобной антикоммунистической идеологией и духом уничтожения коммунизма, - неизменный враг».

Кроме того, на Трампа, как потенциального миротворца, Ли извёл весь наличный запас патоки. «Я прошу вас помочь установить мир на Корейском полуострове, последней разделённой стране в мире. Снова встретьтесь с председателем Ким Чен Ыном, возможно, даже постройте там курорт ”Мир Трампа", чтобы я мог поиграть с вами в гольф и по-настоящему заявить о себе как о глобальном миротворце».

Трамп же традиционно повторил своё заявление о том, что у него прекрасные отношения и он прекрасно ладит с Кимом, рассчитывая на встречу в этом году. Ли немедленно обещал помочь всеми способами, хотя остаётся неясным, согласится ли Пхеньян на дипломатические предложения Сеула и Вашингтона в то время, когда в вопросах продовольствия, топлива, технологий, военной поддержки и другой помощи он полагается на Россию.
Что же до военного сотрудничества, то Ли обещал поднять расходы на оборону, часть которых пойдёт на закупки американского вооружения. Вопросы сокращения численности вооружённых сил США в Корее или повышения южнокорейской платы за содержание войск не обсуждались.

Зато Трамп вбросил настораживающее предложение: отказаться от аренды и предоставить Соединённым Штатам право собственности на землю, на которой располагаются американские базы. Действие вполне в русле прошлых предложений приобрести или взять под контроль Гренландию, Панамский канал, Канаду и даже сектор Газа.

Экономическое сотрудничество тоже затронули. Трамп отметил, что Южная Корея хочет пересмотра условий соглашения, согласно которому РК обязалась инвестировать в США 350 миллиардов долларов, среди прочих обязательств, в обмен на снижение США «взаимных тарифов» до 15 процентов с предложенных 25. И в отдельном сообщении для прессы сказал, что «мы твёрдо стоим на своём». Иными словами, Сеул может попробовать пересмотреть невыгодные условия, но не сейчас и вряд ли это у него вообще получится.

Отдельно отметим южнокорейский проект «Сделаем американское судостроение снова великим», который включает в себя строительство новых верфей в США, подготовку судостроительного персонала и восстановление связанных с этим цепочек поставок, а также строительство американских судов и сотрудничество в проектах технического обслуживания, ремонта и капитальной реконструкции.

Наконец, Ли постарался объяснить Трампу, что же происходит в Южной Корее, рассказав о расследовании в отношении Юн Сок Ёля. Если же говорить о результативных итогах визита на уровне документов, то их нет. Программных деклараций вроде тех, что подписывали Байден и Юн, не было. Даже в экономическом блоке подписали 11 документов, но не собственно соглашений, а протоколы о намерениях (MOU).

Обещать - не значит жениться

Похоже, в отношении Ли Чжэ Мёна тактика Трампа вполне сработала, хотя сам Ли утверждает, что, поскольку он вовремя прочитал книгу Трампа «Искусство заключать сделки», то был ко всему готов. Тем не менее Трамп добился нужного ему сотрудничества в милитаризации и экономике, а Ли отказался от курса, который декларировал ранее.

Если бы президентом был консерватор, демократы резко раскритиковали бы итоги визита в США. И тут вопрос в том, насколько действия, выставляющие Ли Чжэ Мёна преемником Юн Сок Ёля, могут создать определённые проблемы с электоратом.

С одной стороны, Ли имеет в своём распоряжении парламент, в котором демократы, обладающие абсолютным большинством, могут провести любой законопроект, а Демократическая партия во многом превратилась в его фан-клуб, готовый сражаться за него, как минимум, в соцсетях. С другой - от любви до ненависти часто хватает одного шага, и если президент Ли начнёт слишком активно перегибать палку, игнорируя свои прошлые обещания, к нему всё-таки могут возникнуть определённые вопросы.

Так куда же Ли будет двигаться дальше, не выходя из фарватера Вашингтона? Сотрудничество с КНР и РФ, похоже, урежется до необходимого минимума, но что будет с межкорейской политикой?

В этом контексте начинает казаться, что один из наших прогнозов, который поначалу казался абсолютно парадоксальным и гипотетическим на грани фэнтези, получает возможность воплотиться в реальность. А именно: если президент Ли увидит, что любые его инициативы по вовлечению Пхеньяна в диалог наталкиваются на жёсткую отповедь, он сможет развести руками и сказать: «Мы сделали всё возможное, но ввиду неконструктивности Пхеньяна мы переходим к плану Б».

После этого последует резкий поворот кругом, и президент Ли пойдёт за целой группой активистов и политиков, которые в 1980-е годы были борцами с военной диктатурой, сторонниками левых взглядов или даже просеверокорейскими активистами, а затем радикально свернули в правый лагерь. Таким был, например, министр труда Ким Мун Су, соперник Ли Чжэ Мёна на президентских выборах.

Эта группа бывших левых, а ныне правых, могла бы подписаться под лозунгом, который в своё время выплюнул бывший депутат и правозащитник Ким Ён Хван: «Мы победили диктатуру на юге. Теперь пора победить ещё более ужасную диктатуру на севере, только после этого страна обретёт полное освобождение и окончательную независимость».

Несмотря на парадоксальность, это достаточно выгодный тактический ход: часть демократического электората, для которого важны не собственно левые взгляды, а любимый председатель Ли (который и так называл Демократическую партию не прогрессистской, а правоцентристской), такой переход, скорее, примет. Более того, значительная часть консервативного электората тоже резво подпишется под таким лозунгом, что очень сильно укрепит позиции Ли Чжэ Мёна и позволит ему прижать как настоящих левых, так и тех правых, которые остаются сторонниками Юн Сок Ёля. И если, не дай бог, всё это будет сопровождаться «провокациями» со стороны КНДР, такая вероятность ещё больше увеличится.

От прогнозов к «антипрогнозам»

Сразу объясняем термин: «антипрогноз» означает подробно описанное катастрофическое развитие событий, и делается он именно для того, чтобы лица, принимающие решения, увидели, куда это может привести, и не дали тому совершиться. Итак, вот вам внешнеполитический и экономический кризис, переходящий во внутриполитический и заканчивающийся тем, что президент Ли идёт по пути Юн Сок Ёля, объявляя в стране одобренное парламентом чрезвычайное положение.

Предпосылкой может стать ситуация, когда Ли попадает в ловушку взаимоисключающих обещаний. С одной стороны, для внешней аудитории Ли декларировал чёткую ориентацию на США, но представим себе, что по возвращении ему придётся иметь дело с внутренней аудиторией и, чтобы не уронить рейтинг, он вернётся к националистической риторике и/или пойдёт по пути Мун Чжэ Ина, заявив, что договорённости (благо юридически обязывающих документов нет) противоречат воле народа. И он их соблюдать не будет.

Итогом этого становятся торговая/тарифная война или набор неформальных санкций, напоминающих то, как Китай отреагировал на размещение на территории Южной Кореи элементов американской системы ПРО.

Экономическая ситуация в РК весьма непроста, и подобный удар со стороны Трампа вполне может спровоцировать экономический кризис.

Одновременно с этим может окончательно провалиться попытка Ли усидеть на двух стульях, совмещая проамериканский курс с националистическими играми и попыткой вовлекать Северную Корею в диалог.

В такой ситуации вероятность межкорейского конфликта также возрастает, хотя бы потому, что приграничную напряжённость могут провоцировать как инциденты, связанные с тем, что у кого-то сдали нервы на фоне стресса, так и козни радикалов: протестантские секты, которые хотели бы разжечь святую войну с коммунизмом, никуда не делись.

Такими проблемами, разумеется, воспользуется оппозиция, при том, что посадить экс-президента по всем правилам оказывается более сложной задачей, чем планировалось. Хотя общество однозначно восприняло объявление им военного положения как нелегитимный акт и потенциальную попытку двинуться в сторону диктата/личной диктатуры, с точки зрения противоречия Конституции всё прошло в легальном поле.

Между тем, новый президент тоже не белый и пушистый. Четыре уголовных дела против него приостановлены, но не прекращены. Демократы пока не смогли провести законопроект, согласно которому все уголовные дела против избранного президента обнуляются или замораживаются до момента истечения его президентского срока. А это значит, что теоретически Верховный суд или суд второй инстанции может вынести ему обвинительный приговор по уже завершённому делу или взяться за новое.

Такая комплексная ситуация будет для президента Ли не менее проблемной, чем события ноября-декабря 2024 года для президента Юна. Тем более что Ли любит красивые и яркие ходы. Поэтому мы не удивимся, если внезапно выяснится, что либо северокорейцы совершили некую ужасную провокацию, либо фашистские сторонники Юн Сок Ёля, оказывается, готовили новый заговор, и в качестве превентивного удара Ли будет вынужден объявить чрезвычайное положение, за введение которого парламент в этот раз проголосует с удовольствием.

Между прочим, предположение, что в декабре 2024 г. Юн Сок Ёль действительно объявит военное положение, тоже казалось невозможным. Поэтому, хотя вероятность такого развития событий на данный момент (по нашим ощущениям) составляет 0,73%, эксперты рекомендуют не терять серьёзности.

Но вернёмся из фантазий к настоящему. Что показал визит? Во-первых, несмотря на относительно стойкие позиции во внутренней политике, положение Ли в целом не настолько устойчиво, как кажется. Во-вторых, сочетание его популизма и объективных трендов региональной политики вполне может привести к тому, что, ведя себя как типичный демократический политик внутри Кореи, во внешней политике, включая отношения с КНДР, Ли будет и далее проводить курс, более близкий к консервативному.