От военных операций в киберпространстве к боевым действиям на планете

Впервые вопрос автоматизации процессов боевого управления стран НАТО на локальных театрах боевых действий возник во время войны в Ираке в 1991 году. Многонациональная военная коалиция, собранная для «освобождения Кувейта от войск тирана Саддама Хусейна», столкнулась со значительными проблемами координации действий отдельных подразделений, участвующих в совместной операции «Буря в пустыне».

При этом войска коалиции добились выполнения поставленных задач благодаря реализации концепции C4ISR (Command, Control, Communications, Computers, Intelligence, Surveillance, and Reconnaissance - управление, контроль, связь, вычисления, сбор информации, наблюдение и разведка). В то же время разбор «бардака в управлении» привёл к созданию концепции сетецентрических войн (СЦВ), тезисы которой увидели свет в 1998 году.

Киберпространство и глобальная конструкция боевого управления

Одновременно с этой концепцией в Европе стартовали работы по созданию единой системы управления объединёнными ВВС и ПВО НАТО - Air Command and Control System (ACCS). В начале 2000-х в США автоматизированную систему планирования боевых действий (Contingency Theater Automated Planning System, CTAPS) заменила более современная Автоматизированная система управления действиями авиации на ТВД (Theater Battle Management Core Systems, TBMCS).

В период до 2010 года все страны НАТО реализовали у себя автоматизированные системы управления войсками (АСУВ) нового поколения. Так, в Турции появилась интегрированная система управления национальных ВВС (TICCS), в Великобритании - Система управления совместными операциями (JOCS), а в Норвегии - Система NORCCIS II, обеспечившая автоматизированную работу штаба вооружённых сил Норвегии во время ведения боевых операций. Франция для своего флота создала информационно-управляющую систему Sic 21, а Канада для своих ВМС - Оперативную информационно-управляющую систему Mcoin III.

Командование объединёнными силами НАТО (ОВС НАТО) приняло решение всё это множество АСУВ объединить в единую систему управления по аналогу действующей системы управления ВВС и ПВО НАТО - ACCS. Поэтому руководство Североатлантического альянса, решая задачи оптимизации АСУВ, делает ставку на внедрение концепции единого информационного пространства НАТО - NATO Network Enabled Capability (NNEC), которая была разработана на основе опыта боевых операций альянса в Ираке и Афганистане.

NNEC - система единого разведывательно-информационного поля, содержит исчерпывающие данные не только о противнике, но и о силах коалиции, задействованных против него. Таким образом, в режиме реального времени командование ОВС НАТО будет получать данные, необходимые для принятия решения с целью эффективного применения имеющегося вооружения и военной техники.

NNEC можно условно разделить на три информационных кластера:

• Разведывательный кластер - добывающий и обрабатывающий оперативно-тактическую информацию;
• Кластер принятия решения, объединяющий все информационно-управляющие и аналитические ресурсы;
• Исполнительный кластер или кластер управления боевыми действиями.

Естественно, система NNEC в будущем вместе с другой системой - Advanced Battle Management and Surveillance (ABMS, перспективная система боевого управления и наблюдения) станет составной частью глобальной системы оперативного управления армии США - Global Command and Control System (GCCS), которая имеет подсистемы управления для каждого вида войск: GCCS-A - для сухопутных войск, GCCS-AF - для ВВС США, GCCS-M - для ВМС и Корпуса морской пехоты.

Вся эта глобальная конструкция боевого управления является основой новой стратегии США - Концепции многодоменного конфликта (Multi-Domain Battle, MDB). Я уже рассказывал о том, что MDB была разработана стратегами Пентагона в 2016-2017 гг. как ответ на военные реформы, которые шли в армиях России и Китая. Согласно этой стратегии, общевойсковой бой рассматривается как взаимосвязанное ведение военных действий в различных средах (доменах) - на море и суше, в воздухе и космосе, а также в информационной среде - киберпространстве. Так вот все системы боевого управления и наблюдения относятся как раз к последнему домену, в котором помимо киберустройств нашлось место и ИИ.

Всё, что сейчас известно об этом домене - это то, что там вся разведывательная информация, получаемая от технических средств разведки, находящихся в остальных доменах, будет подвергаться расшифровке и интерпретации, анализу и выработке решений. ИИ привлекают для ускорения всех этих процессов. Первый шаг уже сделан: по проекту Maven была успешно расшифрована информация от дронов-разведчиков, работавших на сирийском ТВД.

Однако во время ведения глобальных боевых действий информации, поступающей с нескольких ТВД, будет на несколько порядков больше. К тому же любая разведывательная информация имеет свойство устаревать в режиме реального времени.

Помимо этого, как отмечают американские аналитики, у противника тоже есть подобные АСУВ, которые добывают и обрабатывают развединформацию. Поэтому вторым фактором является скорость обработки и анализа добытой информации или как это называют эксперты - состязание разведок. Соревнования разведок вообще имеют долгую историю в реальной политике великих держав. Специалисты в области международных отношений скептически относятся к тому, что этот «гандикап» как-то отличается от дипломатии мирного времени и дипломатии войны, где сокрытие и обман являются обычным явлением.

Дипломаты ценят информационные преимущества, потому что они усиливают переговорные позиции. Они также делятся секретной информацией со своими партнёрами в спецслужбах для того, чтобы укрепить альянс или создать зависимые отношения. Сокрытие информации во время войны важно для того, чтобы вывести врагов из равновесия, а обман или навязывание ложной информации побуждает противника делать неправильный выбор.

Война - это путь обмана

Специалисты из RAND Corporation войны будущего разделили на четыре вида:

1. Gray Zone - прокси-гибридная война, когда в дело идёт не оружие, а используется арсенал «мягкой силы» - дипломатия, пропаганда, саботаж, дезинформация и невоенные меры политической дестабилизации (measures short of war, MSW).

2. Conventional war - война с применением обычных (неядерных) средств вооружения.

3. Limited nuclear war - война с применением ядерного оружия малой мощности.

4. Nuclear war - война с применением всего арсенала ядерных вооружений. Выжить и победить в ней пока невозможно.

В последних трёх видах войн АСУВ будут играть ключевую роль, т.к. информация стала тем инструментом, который может обеспечить преимущество не только в отдельных сражениях, но и в самой войне. Характерным примером этого утверждения является война в Сирии (conventional war), в которой российская группировка ВКС благодаря слаженной работе АСУВ получила не только информационное преимущество на поле боя, но и обеспечила высокоточное огневое уничтожение бандформирований.

Хочу обратить ваше внимание на первый вид войны - гибридной, в которой использование кибертехнологий станет главным ключевым фактором. Он даже получил свою дефиницию - киберконфликт.

В Стратегии национальной безопасности США этого года утверждается, что соперничество великих держав происходит в дипломатической, информационной, военной и экономической сферах, а это означает, что оно распространяется и на киберпространство. Киберконфликт - это не только сбор конфиденциальной информации о противнике, взлом серверов с данными и уничтожение ценной информации. На самом деле он позволяет государству проводить различные операции, похожие на действия разведок, с куда большим инструментарием для достижения целей.

Например, это мгновенная доставка через соцсети точных адаптированных для конкретной целевой аудитории (target group) обращений (дезинформации, фэйк-ньюс) среди миллионов пользователей компьютеров и гаджетов, оказывается гораздо эффективнее и дешевле традиционных методов спецслужб. Через киберпространство можно провести и реальную диверсию против опасного производства, например ядерного, как это было сделано с иранской АЭС в Бушере, или устроить энергетический блэкаут, как это было в Венесуэле.

Операции в киберпространстве заполняют разрыв между дипломатией и войной, представляя инициаторам возможность проводить любые масштабные тайные операции, не вызывая ответного действия с использованием средств вооружения.

Поэтому в 2018 году в США были приняты поправки в Закон о государственной обороне, согласно которым тайные военные операции США против действий противника в киберпространстве не должны регулироваться и контролироваться как тайные действия.

По мнению американских экспертов, опыт США в ведении военных конфликтов, в том числе связанных с цветными революциями в Северной Африке и на Ближнем Востоке, подтверждает, что процветающее государство, благодаря кибероперациям, может за несколько месяцев и даже дней превратиться в арену ожесточённого противостояния, стать жертвой иностранного вмешательства и погрузиться в хаос гражданской войны и гуманитарной катастрофы.

Именно поэтому в 2009 году в армии США появилось новое стратегическое Киберкомандование (CYBERCOM), которое уже ведёт многочисленные гибридные войны и запускает цветные революции по всему миру. Его объектом посягательства является и Россия, её союзники и партнёры. Нынешний командир CYBERCOM адмирал Майкл Роджерс по совместительству является 17-м директором Агентства национальной безопасности США (АНБ / NSA).

Справка

АНБ - разведывательное подразделение в составе Национальной разведки США, по штату своих сотрудников и выделяемому бюджету является самым крупным разведывательным агентством в Америке. Благодаря Эдварду Сноудену мир узнал о том, что АНБ ведёт тотальную слежку за гражданами многих стран через систему технических средств разведки «Эшелон» (ECHELON), которая способна вести перехват радиопередач, средств спутниковой и мобильной связи. Помимо этого, по программам Stellar Wind и PRISM АНБ контролирует все телекоммуникационные сети (интернет, телефон, банковские операции и т.д.).

Поэтому стратеги из CYBERCOM подчёркивают, что «киберпространство - это область "постоянного контакта", которая позволяет достичь стратегических результатов, не прибегая к войне». В доктринальных документах CYBERCOM от 2018 года говорится: «Посредством настойчивых действий и более эффективной конкуренции, ниже уровня вооружённого конфликта, мы можем влиять на планы наших противников, сдерживать их агрессию и указать им на различие между приемлемым и недопустимым поведением в киберпространстве». Многие американские специалисты утверждают, что по своим возможностям АНБ и CYBERCOM гораздо эффективнее Командования специальных операций США (SOCOM), а по результативности может дать фору любой военной базе Стратегического командования США (STRATCOM).

Уникальный шанс АНБ США контролировать Россию

Безусловно, стратегия Пентагона в области ИИ, 5G, а также SkiLink Илона Маска помогут расширить возможности АНБ и CYBERCOM не только в области сбора и анализа разведывательных данных, но и подрывных операциях Gray Zone, предваряющих реальные войны. В военном искусстве разведка всегда играла вспомогательную роль, помогала военачальнику принимать решения на основе полученных данных. Эксперты из Пентагона утверждают, что появление CYBERCOM позволило эффективно руководить всеми цветными революциями, протестными движениями и поддерживать в активном состоянии конфликты. Поэтому деятельность CYBERCOM они сравнивают с ролью стратегических бомбардировок ВВС США.

У нас вопросами кибербезопасности занимаются подразделения ФСБ России. В результате их деятельности связанной с проверкой устойчивости информационных систем, сертификацией криптозащит и выдачей криптолицензий проведена работа по безопасности государственных органов власти и банковского сектора, а также опасных производств, в технологической цепочке которых используются автоматизированные системы управления (АСУ ТП). Однако до сих пор остаются спорной территорией области связанные с личными данными российских граждан.

Скоропалительные решения, связанные с исполнением указов касающихся «цифровизации экономики» приводят к тому, что в обиход запускаются системы, которые не одобрены традиционными охранителями компьютерной информации - специальными центрами ФСБ России, что, естественно, даёт АНБ уникальный шанс контролировать нас практически полностью.

При этом стоит помнить, что сил и средств у организации адмирала Майкла Роджерса на это за глаза хватит. Да и опыта гибридных войн у них не отнять.