Договор СНВ-3: тайные замыслы Вашингтона

Известно, что действие соглашения истекает 5 февраля следующего года, и если Москва и Вашингтон к этому моменту не успеют договориться о его продлении, то названная договорённость утратит силу и перестанет существовать, оставаясь только в истории.

К истории вопроса о пролонгации

Российская сторона предлагала Белому дому продлить этот договор, подписанный в Праге в апреле 2010 года более года назад, причём на максимально допустимый одноразовый срок пролонгации - на пять лет, что предусмотрено этим договорным актом. Это неоднократно делалось российской делегацией и в ходе двусторонних политических консультаций, которые состоялись в текущем году с официальными американскими представителями по проблематике стратегической стабильности. На что наши американские визави отвечали глубокомысленным молчанием.

Первые официальные заявления Вашингтона на тему пролонгации Пражского договора прозвучали в августе этого года. Но с американской стороны они предусматривали три «предварительных условия»: распространение соглашения на тактические ядерные вооружения, усиление мер контроля за его выполнением и подключение к переговорному процессу КНР на каком-то более позднем этапе. Условия, которые Москве представляются невыполнимыми. 

16 октября текущего года продлить это соглашение по меньшей мере на год и безо всяких предварительных условий предложил российский лидер Владимир Путин. Ясно, что такой шаг позволил бы решить проблему продления Договора СНВ-3 радикально и без проволочек. По его указанию в этот же день МИД России направил американской стороне дипломатическую ноту - официальный и весьма ответственный документ в межгосударственной деловой переписке. В ней было вновь повторено октябрьское предложение главы российского государства на эту тему.

20 октября с заявлением о ситуации с продлением договора выступил МИД России. В нём сообщалось, что на эту дату Министерство не получило официального ответа США на свою дипломатическую ноту от 16 октября  этого года, в которой сформулировано российское предложение о безоговорочном продлении этого договорного акта, по меньшей мере, на один год. В заявлении было вновь подтверждено это предложение и отражена готовность вместе с Вашингтоном взять политическое обязательство  «заморозить» на данный период времени «количество имеющихся у сторон ядерных боезарядов».

Одновременно были высказаны две оговорки принципиального характера.

Первая состоит в том, что обозначенная позиция России может быть реализована строго и исключительно при том понимании, что «заморозка» таких боезарядов «не будет сопровождаться никакими дополнительными требованиями со стороны США».

Вторая оговорка гласит, что будущие переговоры о перспективах контроля над ракетно-ядерными вооружениями будут проходить «с обязательным рассмотрением всех факторов, влияющих на стратегическую стабильность».

К стратегической стабильности Россия относит целый ряд объективных факторов, которые нельзя игнорировать.

Это сохраняющееся почти семь десятилетий размещение в Европе ядерных вооружений США воздушного базирования, общее количество которых занижено приблизительно в 4-5 раз, то есть не 200 единиц, а 800 или даже 1.000 боезарядов. Реальность: нынешняя республиканская администрация отказывается вывозить их на континентальную часть страны.

Это готовность Вашингтона разместить в Европе и Азии новые ядерные ракеты средней и меньшей дальности наземного базирования, о чём недавно поведал министр обороны США Марк Эспер. Реальность: Вашингтон и его союзники по НАТО не поддержали российское предложение по введению моратория о неразвёртывании таких ракет.

Это ставшая стабильной практика направления сразу нескольких тяжёлых стратегических бомбардировщиков США к границам России с европейского и тихоокеанского направлений, имитирующих нанесение ядерных ударов по территории России.

Это бесконтрольное и последовательно наращиваемое количество ракет-перехватчиков ПРО США в глобальном масштабе, и потенциальное использование их пусковых установок для размещения наступательных видов вооружений, например, крылатых ракет или в перспективе гиперзвуковых систем. Реальность: Дональд Трамп заявил, что ни при каких обстоятельствах не будет обсуждать противоракетную проблематику с Россией, а только со своими союзниками по Североатлантическому блоку.

Это отказ американской стороны поддержать предложение о предотвращении гонки вооружений в космическом пространстве. Реальность: республиканская администрация объявила его зоной боевых действий и местом своего доминирования.

Это также тридцатилетнее блокирование Вашингтоном ратификации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Реальность: нынешняя американская администрация в своей ядерной стратегии 2018 года твёрдо заявила о нежелании ратифицировать его и о готовности возобновить испытания ядерных взрывных устройств на ядерном полигоне в Неваде.

«Инициативы» Вашингтона, ведущие в тупик

Вашингтон буквально сходу, без серьёзного анализа, практически дважды за последнее время отверг российский вариант решения проблемы продления договора.

Вначале он выдвинул контрпредложение: распространить положения нового договора о сокращении стратегических наступательных ядерных вооружений на все ядерные вооружения двух сторон. То есть на их стратегические и тактические ядерные арсеналы. Американская сторона сделала такой заход, не особо заморачиваясь деталями потенциальной договорённости, которые должны создать её политическую и военно-техническую основу.

Подобная логика и была заложена в эту новую американскую «инициативу», поскольку пока ещё действующий Договор СНВ-3 не распространяется на тактические ядерные боезаряды сторон.

Важно напомнить, что ни Советский Союз, ни Россия никогда не вели с Соединёнными Штатами официальных переговоров об ограничении или сокращении тактических ядерных вооружений. И никогда не обменивались точными данными об их количественных показателях.

Решение вопроса о тактических ядерных вооружениях может оказаться нелёгким процессом, так как на этом пути Москву и Вашингтон неизбежно будут ожидать самые разнообразные проблемы. Среди них не только вопросы проведения инспекционной деятельности централизованных баз хранения тактического ядерного оружия или формулирование правил подсчёта ядерных боезарядов тактического назначения, которые, будучи установленными на тяжёлые стратегические бомбардировщики, приобретают характер стратегических ядерных вооружений. Возникнет дилемма: что делать с самолётами-носителями ядерных авиабомб тактического назначения? Страны-участницы альянса «трансатлантической солидарности» не желают сокращать свои авиационные средства средней дальности, сертифицированные под доставку тактических ядерных авиабомб.

Второй раз в Вашингтоне отреагировали на российское заявление 20 октября в тот же день вечером, то есть опять весьма оперативно. Но снова в виде нескольких предложений и даже понизив политический уровень ответа. С мини-разъяснением выступила официальный представитель Государственного департамента Морган Ортагус, а не спецпредставитель президента по вопросам контроля над вооружениями или советник президента по вопросам национальной безопасности, как это было в первом ответе. 

В её заявлении (его даже трудно назвать «заявлением»; это, скорее всего, был мини-комментарий) вновь были высказаны общие слова о готовности США встретиться с российской делегацией «для придания окончательной формы» некоему «соглашению», которое будет подлежать верификации.

О каком же «соглашении» идёт речь: о Договоре СНВ-4? Если о некой политической декларации сторон, то её не верифицируют. Но каковы шансы подготовки проекта следующего Договора СНВ-4, если с треском прекратит своё существование Договор СНВ-3?

Каковы масштабы такой верификации, на что и каким образом она будет распространяться? Хорошо информированная американская газета «Wall Street Journal» 20 октября на своих страницах уточнила, что речь должна идти о развёрнутых и складируемых тактических ядерных боезарядах сторон. Стороны должны сначала публично объявить о количестве таких боезарядов, потом заморозить их и далее обеспечить масштабную проверку заявленных данных.

И, наконец, самое главное: в комментарии американской стороны от 20 октября вообще нет никакой внятной реакции на российское предложение от 16 октября о безусловном продлении Договора СНВ-3 на год. По этим причинам такой ответ представительницы внешнеполитического ведомства США является пустым, непроработанным и неадекватным ситуации.

Через пару дней спецпредставитель американского президента по контролю над вооружениями Маршалл Биллингсли сообщил, что Вашингтон отказывается продлевать этот договор без всяких условий, поскольку, мол, он затрагивает 90-92% всего американского ядерного арсенала и лишь 45% или меньше российского.

Интересно: где он взял эти цифры, если стороны никогда не обменивались данными по тактическому ядерному оружию? Что он имеет в виду, говоря о ядерном «арсенале» двух стран: ядерные боезаряды или их носители? И каким образом он собирается всё это контролировать, если такой верификационный механизм будет гораздо большим, чем инспекционные проверки сторон, проводимые в рамках Договора СНВ-3? В особенности, если учесть идею американской стороны проводить такие инспекции по периметру заводов, производящих ракетно-ядерные средства? Согласятся ли США и другие государства-члены НАТО с тем, чтобы российские инспекторские группы проверяли централизованные базы хранения американского тактического ядерного оружия на территории четырёх европейских государств и на азиатской части Турции?

Почему в последовавших за этим выступлением разъяснениях в заявлении Маршалла Биллингсли говорится уже не о «соглашении», а о некоем первоначальном президентском меморандуме, который потом должен превратиться в «широкую концепцию» контроля над ядерными вооружениями, и лишь впоследствии приобрести форму какого-то нового договора? Трудно себе представить, что США, в настоящее время проявляющие своё негативное отношение к 13 двусторонним и многосторонним договорным актам в названной сфере, вдруг сразу же радикально поменяют свою точку зрения в лучшую сторону. Что вернутся в Договор РСМД или в «иранскую ядерную сделку»? Или ратифицируют Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний? Весьма сомнительно.

Заметно как Вашингтон вытягивает уступки у России в вопросах её национальной безопасности и пытается укрепить свои переговорные позиции. А в последующем свалит всю вину на Москву и Пекин за их «неконструктивность» в решении проблемы продления Пражского договора.

Американская схема довольно проста: только за незначительное продление Договора СНВ-3, за политическое обещание, Белый дом намерен получить огромные уступки от России и КНР в области контроля над ядерными вооружениями. То есть только за одни слова, ничего, по сути, не предложив нам в качестве размена. 

Как США стремятся получить односторонние преимущества

Как представляется, Белый дом преследует иные военно-стратегические задачи, чем просто оказание политической поддержки Дональду Трампу на грядущих президентских выборах с помощью видимости «спасения» этого договорного акта. И заключаются они в закамуфлированном под разговоры о пролонгации Договора СНВ-3 стремлении США получить односторонние преимущества по целому ряду ключевых направлений их глобальной военной политики.

Такое стремление проявляется по следующим направлениям.

1. В желании добиться замораживания или ограничения программ создания российских перспективных видов вооружений, например, гиперзвуковых и высокоточных систем стратегических наступательных ядерных и неядерных вооружений, которых пока нет в американских вооружённых силах. Одновременно заметим: на них не распространяются положения договора. В нём даже нет термина «гиперзвуковой маневрирующий боевой блок».

2. В сохранении за пределами Соединённых Штатов тактического ядерного оружия в пяти зарубежных государствах-членах НАТО (Бельгии, Италии, Нидерландах, Турции и ФРГ), которое находится там с середины 1950-х, а также авиационных средств его доставки в виде систем передового базирования.

3. В продолжении регулярных полётов тяжёлой стратегической авиации США в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе, в том числе близ российских рубежей с отработкой нанесения ракетно-бомбовых ударов с использованием учебных ядерных авиабомб и крылатых ракет воздушного базирования по Калининградской области и Республике Крым.

4. В стремлении вывести за скобки договорённости американские стратегические наступательные вооружения, не оснащённые ядерными боезарядами, например, четыре подводных ракетоносца стратегического назначения класса «Огайо», каждый из которых переоборудован под доставку 154 крылатых ракет морского базирования без ядерных боезарядов, как это утверждает Пентагон.

5. В намерении Вашингтона подключить Пекин к российско-американским переговорам по сокращению СНВ с целью ограничения проводимых им программ модернизации национальных стратегических и тактических ядерных вооружений в условиях расширения ракетно-ядерных и противоракетных военных приготовлений Пентагона в зоне Тихого океана. Кстати, на днях в Вашингтоне заявили, что Соединённые Штаты намерены развернуть в Азиатско-Тихоокеанском регионе собственные ракеты средней и меньшей дальности в ответ на наличие таких систем в арсенале Китая. 

6. Наконец, в полном игнорировании Соединёнными Штатами предложений многих государств, направленных на предотвращение размещения оружия в космическом пространстве. А также против неконтролируемого развёртывания глобальной системы противоракетной обороны США и сохранения в их действующей ядерной стратегии положения о нанесении первого упреждающего и превентивного ядерного удара по большой группе государств, в том числе по России и КНР.

Но даже в этих условиях Москва не намерена отказываться от контактов с Вашингтоном по судьбе Договора СНВ-3. Об этом заявил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, подчеркнув, что лишение двух наших стран, а также всего мира этого документа имело бы весьма пагубные последствия в целом для планеты.

И это более здравая позиция, чем у американской стороны.

Важное напоминание Вашингтону

Одновременно очевидно: переговоры с Белым домом по поводу продления названного договора до президентских выборов в США 3 ноября не имеют никаких перспектив в условиях неконструктивной реакции Вашингтона на возможность его продления. Да и времени осталось очень мало, чтобы обсудить весь комплекс проблем, связанных со стратегической стабильностью.

Но такие переговоры вполне могут быть проведены после этой даты. И только тогда, когда американская сторона проявит реализм, уважение партнёра по переговорам, а также воспримет адекватно универсальный принцип контроля над вооружениями - принцип равенства и равной национальной безопасности сторон.

В Вашингтоне должны понимать, что терпение Москвы в вопросе пролонгации Договора СНВ-3 не бесконечно. Важно напомнить и о другом: наша страна никогда не пойдёт на уступки в деле укрепления своей национальной обороны и безопасности.

Выступая на ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 22 октября, глава российского государства заявил: «Но я говорил и хочу ещё раз подчеркнуть: мы не цепляемся за этот договор. Если наши партнёры решат, что он не нужен, - хорошо, так тому и быть, мы же не можем их удержать. Наша безопасность, безопасность России от этого не пострадает, особенно в силу наличия у нас самых современных систем вооружения».