Продление договора СНВ-3: «предварительные условия» и непреодолимые препятствия

В августе, а затем в сентябре 2020 года советник президента США по контролю над вооружениями Маршалл Биллингсли заявил, что Вашингтон готов рассмотреть продление Договора СНВ-3, но при условии согласия российской стороны с его тремя предварительными условиями:

• решения вопроса относительно «увеличения Россией количества нестратегических ядерных вооружений»;
• усиления верификационных механизмов по проверке выполнения продлённого варианта договора;
• создания возможности для включения КНР в будущие договорённости по сокращению СНВ в какой-то перспективе.

Указанные условия не могут быть приняты российской стороной

«На той основе, которую предлагают американцы, хорошая сделка не просматривается», - так отреагировал на «идеи» США заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков, курирующий во внешнеполитическом ведомстве проблематику российско-американских отношений и контроль над вооружениями.

Во-первых, по причине отсутствия у американской стороны во всех из них конкретных деталей их реализации. Во-вторых, по существенным недостаткам, которыми страдает каждое из трёх названных направлений.

На первом направлении («нестратегические ядерные вооружения») неизбежно возникнут четыре ключевые проблемы.

Возникнет проблема терминологических определений таких вооружений. Дело в том, что все ядерные вооружения подразделяются на определённые виды в зависимости от дальности их максимального полёта (ракеты наземного базирования) или доставки (ракеты и бомбы воздушного базирования).

США и их союзники по НАТО стали использовать термин «нестратегические ядерные вооружения» для того, чтобы скрыть тот факт, что некоторые их виды ядерных вооружений тактического назначения в виде авиабомб могут одновременно выполнять как тактические ядерные задачи (если будут доставляться самолётами средней дальности), так и стратегические (если будут установлены на самолёты стратегической авиации межконтинентальной дальности).

Так, в Госдепартаменте и Министерстве обороны США одновременно стратегическими называют ядерные авиабомбы тактического назначения семейства В-61, а именно: В-61-7, В-61-11 и В-61-12. Если применять, как считает американская сторона, термин «нестратегические ядерные вооружения» к ядерным вооружениям, которые в российско-американских договорных актах не обозначены как СНВ, то из возможной договорённости по проблематике введения каких-то новых ограничений на стратегические наступательные ядерные вооружения исключаются как раз американские авиабомбы В-61-7, В-61-11 и В-61-12 с ядерной начинкой, способные выполнять стратегические задачи, если они будут установлены на американские тяжёлые стратегические бомбардировщики США.

В этой связи наиболее рациональным термином к таким видам вооружений может быть: «тактические ядерные вооружения, способные выполнять стратегические задачи».

Особенности подходов к ТЯО

Появится проблема определения количества реально существующих у сторон тактических ядерных вооружений.

Например, Москва и Вашингтон ранее публично называли точное количество своих стратегических наступательных ядерных вооружений, а также ракет средней и меньшей дальности с ядерными боезарядами только после достижения договорённостей об их сокращении или уничтожении. Но ни российская, ни американская стороны никогда не сообщали общественности или друг другу точное количество своих тактических ядерных вооружений, а лишь ограничивались информацией о том, какой процент их сокращения был достигнут в рамках «президентских инициатив» 1991-1992 годов относительно некоего незаявленного абсолютного уровня. В публичных заявлениях сторон назывался максимальный уровень сокращённых вооружений этого класса в тот период времени: было сокращено и снято с вооружения около 75-80 процентов от их максимального количества (которое не было объявлено).

Существует уверенность, что запущенная американскими экспертами информация о размещении только около 200 ядерных авиабомб США на европейском континенте - это нарочито заниженная цифра.

Здесь же возникнет другой практический вопрос: что делать с авиацией «двойного назначения», которая используется для доставки как ядерных, так и неядерных авиабомб? Учитывать ли такую авиацию или нет в переговорном процессе? Или просто исключить вариант доставки такими самолётами ядерного оружия путём их «ядерной десертификации», то есть путём их технического переоснащения с целью блокирования возможности доставлять ядерные боезаряды воздушного базирования на борту? Эксперты из ряда стран Североатлантического союза твёрдо заявляют, что самолёты «двойного назначения» не могут быть предметом будущих переговоров.

Российская сторона имеет право поставить перед Вашингтоном и другой вопрос: об учёте американских ядерных средств «передового базирования», то есть выдвинутых как можно ближе к российским рубежам тактических ядерных вооружений воздушного базирования в Европе и Азии.

Дело в том, что у России всё тактическое ядерное оружие размещено на её национальной территории и за рубежом не развёртывается, а российские стратегические наступательные ядерные вооружения не имеют постоянных военно-воздушных баз для базирования тяжёлой стратегической авиации в зарубежных странах, как, например, Соединённые Штаты, по сути дела, держат их на постоянной основе на авиабазе Фэйрфорд в Великобритании.

Менять верификационный механизм и привлечь КНР не получится

Второе «предварительное условие», выдвинутое Вашингтоном, а именно: «усиление верификационных механизмов по проверке продлённого варианта Договора СНВ-3» не может быть принято из-за дисбаланса в верификационном механизме, который определён в этом документе. Американцам прекрасно известно, что в этом вопросе в целом нет ничего такого, что могло бы представлять интерес для российской стороны. Верификационный режим этого договорного акта тщательно откалиброван в соответствии с теми задачами, которые он решает. Этот режим достаточен для обеспечения надёжной уверенности в том, что происходит. Договор обеспечивает требуемую предсказуемость, и нет оснований что-то менять в этой сфере.

Хотя общее количество взаимных инспекций в договоре закреплено на паритетной основе, Россия демонстрирует американским инспекционным группам свои мобильные МБР практически безответно, так как у США подобных комплексов нет: все имеющиеся у них МБР наземного базирования находятся в стационарных шахтных пусковых установках. Следует также напомнить американской стороне, что они не в полной мере демонстрируют российским инспекторам свои СНВ, что является невыполнением Договора СНВ-3 в этой части.

Третье направление переговорного процесса, выдвинутое американской стороной («создание возможности для включения КНР в будущие договорённости по сокращению СНВ») не может быть реализовано.

Во-первых, из-за значительной разницы между количеством СНВ США и СНВ КНР - в пропорции 5:1.

А во-вторых, по той причине, что Пекин уже не раз заявлял о своём нежелании участвовать в трёхсторонних переговорах о сокращении таких вооружений с американской стороной до тех пор, пока она не снизит свои стратегические наступательные ядерные вооружения до уровня, сопоставимого с китайскими ядерными СНВ.

В-третьих, вполне очевидно, что китайская сторона не может не учитывать масштабные ракетно-ядерные и противоракетные приготовления Пентагона в Азиатско-Тихоокеанском регионе близ своей территории. Да и вообще не замечать резкую антикитайскую риторику, открыто ведущуюся в США на самом высшем государственном уровне, например, президентом, государственным секретарём и шефом Пентагона.

Новация последнего времени: Вашингтон перестал требовать немедленное подключение Китая к переговорному процессу по сокращению ядерных вооружений совместно с Россией и США. Отныне американская сторона ставит вопрос лишь о создании возможности для включения КНР в будущие договорённости по сокращению СНВ «в какой-то перспективе». Но это решать только Пекину.

То, что никак нельзя проигнорировать

Следует также отметить ещё ряд крупных обстоятельств, не затронутых в американских заявлениях о «предварительных условиях» пролонгации Договора СНВ-3.

США не хотят отказываться от участившейся практики направления тяжёлых стратегических бомбардировщиков-носителей ядерного оружия в воздушное пространство Европы, в частности к границам России; не планируют отказываться подключать к таким «миссиям» ударную авиацию, военную авиадиспетчерскую службу, а также систему аэродромного обеспечения 19 европейских стран-членов НАТО с возможностью использования их 35 военно-воздушных баз. А ведь главной задачей таких полётов является отработка американскими Стратегическими ядерными силами практических навыков нанесения ударов крылатыми ракетами и авиабомбами, оснащёнными условными ядерными боезарядами. Оснащёнными, как представляется, сегодня. А что будет завтра?

Пентагон напрочь не желает выводить из Европы своё тактическое ядерное оружие, завезённое туда ещё в середине 1950-х, которое может выполнять стратегические ядерные задачи. Это недавно вновь открыто подтвердил Маршалл Биллингсли. Соединённые Штаты не готовы ликвидировать и инфраструктуру, где эти ядерные авиабомбы складированы, - в Бельгии, Италии, Нидерландах и ФРГ, а также на азиатской части Турции.

Но, с другой стороны, Вашингтон намерен распространить положения Договора СНВ-3 на перспективные гиперзвуковые и стратегические ядерные виды российских вооружений, хотя одновременно не заявляет о готовности включить в него аналогичные национальные вооружения, в особенности, гиперзвуковые системы и наземные МБР США нового поколения.

На этом фоне также следует учитывать, что действующая ядерная стратегия США имеет наступательный характер.

Дело в том, что Вашингтон не отказывается от стратегии нанесения первого ядерного удара, в том числе по России и КНР. Он вообще не намерен отказываться от этой стратегии. Так записано в «трамповской» ядерной стратегии.

Более того, в период своего президентства Дональд Трамп расширил возможности использования стратегического и тактического ядерного оружия, обозначив 14 оснований для его применения в региональном и глобальном масштабах, то есть в два раза повысил вероятность его реального использования по сравнению с ядерной стратегией президента Барака Обамы.

Кроме того, в своей обновлённой ядерной стратегии Соединённые Штаты по-прежнему придерживаются следующих установок: «запуск по предупреждению» («launch-on-warning»), а также применение ядерного оружия ещё «до пуска» ракетно-ядерных средств вероятного противника («launch-prior-to launch»); не отменили стратегию «эскалация с целью деэскалации», которая предусматривает применение ядерного оружия с целью урегулирования конфликтов, ведущихся с применением обычных видов вооружений. США сохраняют доктринальную установку «расширенное ядерное сдерживания», что означает раскрытие «ядерного зонтика» США над 29 своими союзниками по НАТО и четырьмя внеблоковыми странами - над Австралией, Израилем, Южной Кореей и Японией.

Вашингтон также сохраняет «соглашения о разделении ядерной ответственности» (соглашения о совместных ядерных миссиях) с большой группой стран, входящих в альянс «трансатлантической солидарности», с которыми регулярно проводятся учения с условным применением ядерного оружия воздушного базирования.

Пентагон активизирует программу применения боезарядов малой мощности до 5 килотонн: установил такие боезаряды W76-2 на атомном подводном ракетоносце «Теннесси», намерен разместить их на всех остальных тринадцати ПЛАРБ класса «Огайо» и новых ракетоносцах класса «Колумбия». С 2004 года США, а также Великобритания и Франция используют самолёты «двойного назначения» в операции ВВС НАТО «Балтийское воздушное патрулирование» в небе трёх государств Балтии, ведущейся на круглосуточной и круглогодичной основе.

В лапидарном виде ядерная стратегия США базируется на «безусловном наступательном ядерном сдерживании, сохраняющем постулат нанесения первого ядерного удара».

Американское военно-политическое руководство одновременно не намерено ограничивать глобальную систему ПРО или отказываться от стратегии обеспечения военного доминирования в космическом пространстве, которое в Белом доме уже объявлено «зоной потенциальных военных действий».

Резюме

«Мы не ищем для себя никаких односторонних преимуществ, но и на односторонние уступки не пойдём». Эти слова также принадлежат Сергею Рябкову. Как уже не раз заявлялось с российской стороны, Москва не стремится к тому, чтобы продлить этот договор во что бы то ни стало.

Вполне очевидно: лучше вообще не иметь никакого договора с США по проблематике СНВ, чем иметь плохой с точки зрения интересов национальной безопасности России и глобальной стратегической стабильности.

Становится ясным, что Москва и Вашингтон физически не смогут устранить все обозначенные выше проблемы в столь короткие сроки, остающиеся до истечения периода действия Договора СНВ-3. Американские визави всё делали и до сих пор всё делают для того, чтобы этот договорный акт прекратил своё существование 5 февраля следующего года. Государственному департаменту, министерству обороны и общенациональным разведывательным структурам Соединённых Штатов уже предписано разработать практические предложения, которые им следует реализовать после прекращения срока его действия.

Похоже, что свой выбор американская сторона уже сделала. Но в таком случае уже без предположений: Вашингтон заплатит за это очень высокую цену.