Курская дуга: битва полководцев

После завершения Сталинградской битвы в центре советско-германского фронта образовался выступ глубиной до 150 км и шириной до 200 км, обращённый в западную сторону (так называемая Курская дуга), в котором располагались войска Центрального и Воронежского фронтов, угрожающие флангам и тылам армий «Центр» и «Юг». В свою очередь группировки вермахта имели возможности для нанесения фланговых ударов по советским войскам, оборонявшимся в районе Курска. В апреле - июне на фронте наступила оперативная пауза.

По замыслу Гитлера, разгромив выступающую в сторону немецкой обороны крупную группировку русских, можно было не только нанести большой урон Красной Армии, но и «вырезав» огромный кусок русского фронта, открыть себе дорогу для нового наступления на Москву.

По данным разведки

Советская сторона прилагала максимум усилий для определения планов германского руководства на летний период. Так, советской разведке, во главе которой стоял 36-летний Павел Фитин, удалось добыть данные, что немцы приходят к выводу о «срезании» Курского выступа.

Был получена информация и по новейшим гитлеровским танкам Pz.V «Пантера» и Pz.VI «Тигр», которые и должны проломить нашу оборону. Однако германская промышленность не успевала: к июлю «Пантер» было изготовлено чуть более 400, но лишь 200 оказались на «южном» фасе Курской дуги, остальные были разбросаны по «второстепенным» фронтам и оставлены в Европе. «Тигров» к Курскому выступу было доставлено около 150, а тяжёлых самоходных орудий «Фердинанд» («Элефант») - всего 90. Свою главную задачу - прорыв оперативной и стратегической обороны, как мы знаем сегодня, они выполнить не смогли.

Говоря о планах Гитлера и его генералитета на лето 1943 года, генерал В. Герлитц в мемуарах отмечает: «Командование вермахта вело активную разработку плана в районе Курска, чтобы добиться весомого успеха. В основу его были положены предложения командующего 9-й армией генерал-полковника В. Моделя: ударом двух групп армий с севера и юга в общем направлении на Курск окружить и уничтожить крупные силы Красной Армии». Этот план 12 апреля был представлен Гитлеру. В нём впервые упоминалось название предстоявшей операции - «Цитадель».

15 апреля Гитлер подписал оперативный приказ №6, в котором говорилось: «На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира».

Представители Ставки 

Апрель, май и июнь для советского командования - время скрупулезного анализа положения на фронтах. После детального обсуждения предложений военных советов фронтов и мнения Генерального штаба было принято решение преднамеренной обороной на заранее подготовленных рубежах истощить и обескровить ударные группировки немецких войск, а затем переходом в контрнаступление завершить их разгром. На случай, если гитлеровское командование не предпримет наступления в ближайшее время, а оттянет его на длительный срок, предусматривался другой вариант - переход советских войск к активным действиям, не ожидая ударов противника.

Именно здесь проявился высокий уровень советского военного искусства. Оригинальность принятого решения, по свидетельству самых серьёзных военных теоретиков, выражалась в том, что советская сторона, обладавшая стратегической инициативой и общим превосходством в силах, переходила к обороне, преднамеренно отдавая активную роль врагу в начальной фазе кампании. Вслед за обороной планировался переход в решительное контрнаступление и развёртывание общего наступления в целях освобождения Левобережной Украины, Донбасса и преодоления Днепра. Итог - получилось так, как планировалось: советское военное искусство оказалось на голову выше германского.

Ставка ВГК сделала вывод, что гитлеровцы намереваются начать генеральное наступление под Курском 12 июня или чуть позже. Но ничего не происходило. Маршал Александр Василевский вспоминал: «Особую нетерпеливость начал проявлять командующий Воронежским фронтом Ватутин. Николай Фёдорович неоднократно ставил передо мной вопрос о необходимости начать самим наступление, чтобы не упустить летнее время. Мои доводы, что переход врага в наступление против нас является вопросом ближайших дней и что наше наступление будет безусловно выгодно лишь противнику, его не убеждали… Из ежедневных переговоров с Верховным Главнокомандующим я видел, что неспокоен и он. Один раз он сообщил мне, что ему позвонил Ватутин и настаивал, чтобы не позднее первых чисел июля начать наше наступление. Далее Сталин сказал, что считает это предложение заслуживающим самого серьёзного внимания; что он приказал Ватутину подготовить и доложить свои соображения по Воронежскому фронту в Ставку. Я ответил, что указания будут выполнены, и заметил, что для нас было бы гораздо выгоднее, если бы враг предупредил нас своим наступлением, которого, по всем данным, следует ожидать в ближайшее же время».

30 июня 1943 года И.В. Сталин для координации действий Центрального, Брянского и Западного фронтов оставил в войсках на орловском направлении Г.К. Жукова, а на Воронежский фронт направил А.М. Василевского. Георгий Константинович вспоминал:

«В эти дни, находясь на Центральном фронте, я вместе с К.К. Рокоссовским работал в войсках 13-й армии, во 2-й танковой армии и резервных корпусах. На участке 13-й армии, где ожидался главный удар противника, была создана исключительно большая плотность артиллерийского огня. В районе Понырей был развёрнут 4-й артиллерийский корпус резерва Главного Командования, имевший в своём составе 700 орудий и миномётов. Артиллерийская плотность была доведена до 92 орудий и миномётов на 1 километр фронта».

Подготовка к сражению

Готовясь к большому сражению, ВВС РККА 6 - 8 мая 1943 года провели первую крупную воздушную операцию по уничтожению немецкой авиации на аэродромах. Главная цель - ослабить противостоящие вражеские авиационные группировки и улучшить воздушную обстановку на центральном и южном участках советско-германского фронта. Основные итоги операции подвёл командующий ВВС РККА маршал авиации А.А. Новиков в докладе от 13 мая 1943 года на имя Верховного Главнокомандующего.

По его данным, за 6, 7 и 8 мая 1943 года советские ВВС уничтожили на аэродромах противника 373 самолёта, повредили - 51, сбили в воздушных боях - 67 и подбили - 10; в итоге противник потерял 501 самолёт. Современные историки считают, что на земле немцы потеряли большее число самолётов, а именно 429 самолётов (из них 311 бомбардировщиков). Советские потери составили 122 самолёта.

2 июня немецкая авиация сделала ответный ход, был совершён один из наиболее крупных налётов на железнодорожный узел Курск. Для нанесения удара враг привлёк около 550 самолётов, из них более 420 бомбардировщиков и около 120 истребителей прикрытия. Дневной налёт был усилен действиями ночных бомбардировщиков, которые в ночь на 3 июня совершили до 300 вылетов. К железнодорожному узлу самолёты противника подходили с разных направлений и на различных высотах. Отражали дневной налёт врага истребители 16-й и 2-й воздушных армий, 101-й истребительной авиационной дивизии ПВО страны и зенитная артиллерия Курской группы противовоздушной обороны, а также артиллерия Центрального и Воронежского фронтов, при этом было уничтожено 145 самолётов противника.

7 июня 1943 года победой советских лётчиков завершилось воздушное сражение над Кубанью. С 17 апреля немцы потеряли в этом районе 1100 самолётов, из которых свыше 800 были уничтожены в воздухе.

8 июня началась вторая операция советских Военно-воздушных сил по уничтожению самолётов врага на аэродромах. Она была проведена тремя воздушными армиями (1-й, 2-й и 15-й), авиацией дальнего действия и продолжалась по 10 июня. На этот раз советские лётчики обрушились на 28 неприятельских аэродромов, расположенных на центральном участке фронта. Главные усилия были направлены на аэродромы в Сеще, Брянске, Карачеве, Орле и Боровском, с которых авиация противника совершала ночные налёты на важные промышленные объекты. Первый массированный удар наносился не утром, как было в майской операции, а вечером. И всё же достигнуть внезапности не удалось. Наибольшего успеха добились те объединения, которые наносили удары крупными силами. Через два дня советская авиация вновь нанесла удар по аэродромам Сещи и Брянска. На этот раз в налёте на Сещу принимало участие 160, а на брянский аэродром - 113 самолётов 1-й воздушной армии. В результате было сожжено и повреждено на земле 76 и сбито в воздухе 14 немецких самолётов. Всего во время второй воздушной операции советские лётчики уничтожили 223 немецких самолёта.

На территории Степного военного округа до 15 июня силами местного населения подготавливался к обороне так называемый государственный рубеж, который проходил по левому берегу Дона. Производилась также рекогносцировка старого оборонительного рубежа на Северском Донце. В результате в полосе наиболее вероятного наступления противника общая глубина инженерного оборудования местности достигала 300 км. На этом пространстве советские стратегические резервы должны были уничтожить врага в случае прорыва.

24 июня 1943 года Центральный Комитет КП(б) Белоруссии принял постановление «О разрушении железнодорожных коммуникаций противника методом рельсовой войны». К проведению этой операции по решению Центрального штаба партизанского движения, помимо белорусских партизан, привлекались ленинградские, калининские, смоленские, орловские и часть украинских партизан. Главная задача - массовым ударом привести в негодность сотни тысяч рельсов и сделать невозможным быстрое восстановление противником железнодорожных путей.

14 июня 1943 года по решению ГКО было начато строительство 100-километровой железной дороги Старый Оскол - Ржава, проложенной героическим трудом жителей прифронтовой полосы (в основном женщин) за 32 дня, что сыграло важную роль в победоносном завершении Курской битвы. К концу июня 1943 года советская оборона была готова к отражению удара противника.

Второго фронта не будет

Однако, по свидетельству С.М. Штеменко, Верховный Главнокомандующий «проявлял некоторую нервозность». Беспокойство Сталина вызывала неясность: откроют ли союзники Красной Армии хотя бы в 1943 году второй фронт? В преддверии Курской битвы советские Вооружённые силы как в количественном, так и в качественном отношении превосходили немецко-фашистские войска. И всё же второй фронт, если он был бы открыт на территории континентальной Европы, отвлёк бы значительные силы вермахта.

Беспокойство Сталина оказалось провидческим. В то время, когда посланник президента США Д. Дэвис вёл беседы в Москве с советскими руководителями и уверял их в важности организации встречи Ф. Рузвельта и И.В. Сталина, установлении атмосферы доверия и устранения подозрительности во взаимоотношениях, в Вашингтоне проходила конференция глав правительств США и Великобритании, на которой обсуждались вопросы военной стратегии, подчеркнём, без России.

В начале июня правительства Англии и США известили Советский Союз о своём решении не создавать второй фронт в Европе в 1943 году, а ограничить операции союзных войск до середины 1944 года Средиземноморским театром военных действий, осуществив в первую очередь высадку в Сицилии. Глава советского правительства подчеркнул в письме от 11 июня 1943 года, что отсрочка открытия второго фронта создает исключительные трудности для Советского Союза, сражающегося «почти в единоборстве с ещё очень сильным и опасным врагом».

Черчилль 19 июня прислал ответное послание, в котором доказывал, что все его стремления направлены к открытию второго фронта, но создание этого фронта из-за ряда трудностей в 1943 года невозможно. 24 июня И.В. Сталин направил британскому премьеру новое послание, отметив, что о трудностях создания второго фронта было известно и тогда, когда правительства США и Англии давали торжественные обязательства начать боевые действия в Европе. С того времени благодаря успехам Красной Армии условия для открытия второго фронта значительно улучшились. Послание заканчивалось следующими словами: «Должен Вам заявить, что дело идёт здесь не просто о разочаровании Советского правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжёлым испытаниям. Нельзя забывать того, что речь идёт о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину».

Маршал А.М. Василевский отмечал, что «в марте 1943 года на востоке находилось более 70% всех войск вермахта (194 дивизии из 273), совместно с ними действовали 19 дивизий и 2 бригады союзников Германии».

Советскому руководству стало ясно, что на помощь союзников рассчитывать не приходится, нужно рассчитывать на свои силы, на своё умение выстраивать победную стратегию. И эта формула стратегии была найдена - преднамеренной обороной на заранее подготовленных рубежах истощить и обескровить ударные группировки немецких войск, а затем переходом в контрнаступление завершить их разгром. Было продемонстрировано высокое искусство в выборе времени действий и наиболее целесообразных способов борьбы. Стратегические выводы подкреплялись централизацией управления войсками и тылом, активной организационной работой по подготовке к главному сражению 1943 года - от назначения новых командующих фронтами до подготовки рубежей обороны, на которых войска готовились выбивать новые танки и штурмовые орудия вермахта.